04.08.2013, 15:57
Саня Паралич
Зарегистрирован: 03.01.2013, 09:28 Сообщения: 3 Откуда:
|
Сообщение#7
И как же надо было к ней относиться. По отношению к гостю, да и ко всем присутствующим держала себя грубо и вызывающе. Понятно, как это на всех действовало. Все сидели натянутые, подавленные. На столе уютно кипел самовар, яркокрасным пятном выделялось на белой скатерти блюдо с малиной, но сидевшие за столом едва притрагивались к своим чашкам чая, точно повинность отбывали. Ведь прежние его дневники хранятся конспе кти меня. Вы скажете ему. Что же, спрашивает он, уставившись на меня своими большими, белыми, возбужденно бегающими глазами, ты ей так сейчас и выложил, где находятся дневники. Все знают, что ты идиот. До ухода оставалось всего два месяца. Толстой не соглашался, предполагая, что в этом случае дневники будут подвергнуты цензуре жены, которая уничтожит в них всё, что, как ей казалось, снижает ее роль при великом человеке. Но на этом история не закончилась. Значит, ей был необходим оригинал. Получив отказ, она побежала стар шой себе и стала кричать оттуда, что выпила склянку опиума. Толстой, проходивший конспекта это время мимо ее окна, в ужасе, задыхаясь, побежал наверх. Она сама пишет в дневнике, что поступила гнусно. Но остановить себя не могла. У нее было смутное намерение то ли уехать навсегда, то ли покончить с. Покинула свой дом граф. Сказать правду тоже не мог. Он ответил сыну, что не желает это обсуждать. Нужно ли говорить, что это было косвенным признанием существования завещания. Не признаваться значило лгать постоянно, что было невыносимо. Это было единственное место, где он мог бы отдохнуть от жены. Ответ может быть только один. Собственно, так оно почти и получилось. Тяжело ему было расставаться с ними. Это был откровенный донос. Но, увы, не лишенный правды. В то время они, очевидно, не сознавали всей гнусности и глупости таких мероприятий.
|