05.06.2013, 15:45
RBNB
Зарегистрирован: 03.01.2013, 13:24 Сообщения: 3
|
Сообщение#7
По окончании акта прежнее недоумение уже переродилось почти во всеобщее негодование, которое довершено было пятым актом. В коспект времена существовала также и свободная литература, и свободный театр, и свободная еонспект. Какая пестрая куча толков. Вместо 5 действий было 10 картин. Вся структура пьесы и даже ее текст были перекроены. Можно все пьесы сделать вновь свежими, новыми, любопытными для всех от мала до велика, если только сумеешь их поставить как следует на сцену. Это вздор, будто они устарели и публика потеряла к ним вкус. Возьми самую заигранную пьесу и поставь ее как нужно. Советское театральное искусство, развиваясь в этой борьбе, укреплялось на позициях социалистического реализма. Но проявления буржуазного формализма когспект себя знать и в первые годы истории нашего театра, и позднее. Отрицая и разрушая реалистическую эстетику, он птифы главные удары по драматургии, рассматривая ее только как условный повод для воплощения собственных эстетских и формалистических замыслов. Мейерхольд скомбинировал сценическую композицию, составленную из всех существующих редакций комедии, включая и черновые наброски. В текст были включены и собственные измышления автора переделки. Так было извращено формалистами одно из величайших творений русской драматургии. Не больше и не меньше. Гипноз, достигнутый подбором еонспект. Гоголь берет любой пустяк, любую придирку, чтобы оживить, представить в реальной форме свои забавные марионетки, почти всегда слегка свихнувшиеся. Словом, такого города. Гоголь вообще не писал о политическом и экономическом режиме. Гоголь писал о человеке, о его духовности. Здесь тоже громадная разница. Мне показалось, что это мой же духовный город, что последняя сцена представляет последнюю сцену жизни, когда совесть заставит взглянуть вдруг на самого себя во все глаза испугаться самого. Мне показалось, что этот настоящий ревизор, о котором одно возвещение в конце комедии наводит такой ужас, есть та настоящая наша совесть, которая встречает нас домашниа дверей гроба. Само появление жандарма, который, точно какойто палач, является в дверях, это окаменение, которое наводят на всех его слова, возвещающие о приезде настоящего ревизора, все это както необыкновенно страшно.
|