Теория вероятностей и математическая статистика контрольная работа - есть у кого?

Готово!

Знаниями хранителей музейных сокровищ пользуется множество людей историков, литераторов, киношников. А сами фондовики почти ничего не обнародуют, не публикуют. Им не нужна публичность, не хочется быть на виду. Так было в 30е годы, о которых идет речь. Пусть знаком он до малейших подробностей по репродукциям, но это подлинник. Живость, внутреннее движение полет. Да, вот как важно не только видеть, но и знать. Она работала долго, до полного изнеможения, до глубокой старости. Выйти на пенсию в те послевоенные годы означало умереть с голоду. Помню не одну ее из числа тех, кто составляет золотой фонд музейных работников, многих помню, и все они достойны теплых, благодарных слов, но это отдельная, большая тема. Смотрели, слушали и мы, будущие экскурсоводы. Нравилось мне рассматривать экспонаты и самой, в одиночку. Увиденное хранится в моей памяти гораздо надежнее, чем услышанное или прочитанное. Художникишрифтовики выписывали цитаты на планшеты, готовили этикетки. Постепенно все устраивалось, принимало стройный вид. Начались занятия с методистами построение экскурсии, методика показа. Основой новаторства было жестокое выворачивание всей культуры в одну сторону служения идеям революции. Музейный материал упорно этому учению сопротивлялся, настаивая на своей самоценности, а те, кто берег музейные сокровища и любил их, жестоко страдали и даже платились за приверженность к исторической объективности. Признаться, удовольствие, которое я получала от знакомства с пушкинской эпохой, изрядно портили методические занятия. Время шло, и чем дальше мы продвигались в знаниях, тем сильнее ощущала я страх перед будущей работой. Мне не доводилось еще говорить публично. Принимает ее специальная комиссия. В комиссию входили именитые пушкинисты, уважаемые методисты, опытные музейщики. Испытания этого я тоже очень боялась справлюсь ли. Кто из видных ученых консультировал нас на выставке теперь не вспомнить.