22.08.2013, 17:04
iko
Зарегистрирован: 04.12.2012, 00:06 Сообщения: 3
|
Сообщение#7
Помоему, она не в твоем вкусе, малыш. А впрочем, чего только не бывает на свете. Она отряхнула руки и направилась к дому. Конкэннон вытащил из кармана бумажку. Увидев зеленую купюру, она мигом завладела ею и сунула в корсаж, где уже лежали часы. Если уж искать ее, то не в приличных заведениях. Загляни лучше в халупы на той стороне улицы. Там напирали друг на друга крохотные деревянные домишки. Из темных уголков ему то и дело свистели сутенеры, с порогов своих лачуг звали женщины в одних ночных рубашках. С разных сторон доносились стук игральных костей, грубый смех, ругательства. В довершение всего гдето рядом завыла собака. Конкэннон совершенно не представлял себе, как он будет ходить по этим лачугам, и предпочел обратиться к сутенеру. Один доллар, мгновенно отреагировал тот. Конкэннон достал две двадцатипятицентовые монеты и протянул ему. Сутенер двинулся по тропинке. Это здесь, сказал наконец сводник, указывая пальцем. Конкэннон подошел к ветхой лачуге. Женщина сидела на расшатанном стуле, наклонившись вперед. По левой щеке от волос до подбородка тянулся огромный красный шрам, навсегда искрививший ее рот в отвратительной гримасе. Левый глаз был полностью белым и слепым. Вопрос прозвучал устало и безнадежно. Пятьдесят центов, самое большее доллар. Та половина ее лица, где был шрам, совершенно не изменилась, зато на второй появилось изумление.
|